Эстетика «узницы концлагеря» — в прошлом. Мода сделала очередной виток, и на подиумах величаво ступают барышни с параметрами «110 – 85 – 110» и размерами одежды 48 – 50
Любопытно, что многие популярные модели класса plus size начинали свою карьеру в качестве обычных манекенщиц. Чтобы вписаться в «стандарт», им приходилось изнурять себя жёсткими диетами, а некоторые даже страдали всё той же пресловутой анорексией. И, как оказалось, напрасно, потому что настоящая популярность к ним пришла лишь после того, как они переквалифицировались в полных моделей. Наиболее ярким примером таких чудесных превращений являются Кристал Ренн (1) — бывшая анорексичка, Уитни Томпсон (2) и Кейт Диллон (3). Западной топ-моделью класса plus size признана экстравагантная Велвет Д’Амур (4), которая не является профессионалкой, но тем не менее регулярно участвует в показах мод известных кутюрье. Среди наших соотечественниц тоже есть популярные модели plus size: Евгения Дюло (5) и Юлия Живейнова.
Лишние килограммы — с этой «досадой» мы боролись весь прошлый век, а в настоящем даже умирали за них. Нашей главной женской доблестью всё это время наряду с выполнением материнской миссии было стремление худеть. Худеть во что бы то ни стало — несмотря на здоровье, возраст и физиологические особенности организма. Просто потому, что в моде то узкобёдрая эмансипе 20-х, то Марлен Дитрих, бинтовавшая грудь, чтобы сохранить мальчишескую фигуру, в 50-х, то Одри Хепбёрн с талией, которую можно двумя пальцами обхватить, в 60-х, а то Твигги — эталон женщины 70-х с пропорциями девочки. Печальная статистика, согласно которой за последнее время от истощения умерли несколько моделей, стала завершением эпохи «вешалок». Теперь пара лишних килограммов — тренд!
Истязательницы плоти
Мода, эта ветреная и последовательная в своём непостоянстве дама, вечно заставляет нас себя корректировать. То есть не любить. А «не любили» и «не любим» мы себя по-разному. Например, в древней Японии главным критерием красоты являлась маленькая ножка. И девочкам с раннего возраста обматывали нижние конечности специальными бинтами и надевали особую обувь, не позволяющую ногам расти в длину. В индейских племенах девушки «отращивали» себе длинную, до 32 сантиметров, шею простым… нанизыванием металлических колец. Кстати, если барышню уличали в измене, то кольца снимали, и шея ломалась. В Средние века в Европе дамы недоедали, чтобы соответствовать образцу красоты тех времён — аскетичной деве Марии, тощей, бледной, но с большим животом (символ материнства, для этого даже привязывали под платье подушку). В XIX веке любимым дамским «аттракционом» стали корсеты (причём в них затягивались даже беременные!) и очистительные клизмы — их врачеватели рекомендовали ставить каждый раз перед балом, «для пущего блеска в глазах». Тёмные круги под оными — от недоедания — были, кстати, признаком духовности. Собственно, XX и XXI века в этом смысле не сильно отличились: нервная анорексия у каждой третьей из десяти худеющих — вот наша расплата за желание соответствовать модным эталонам.
Чем хуже — тем лучше
Умом женскую красоту не понять, аршином модным не измерить. И точных цифр идеальных пропорций (90 – 60 – 90 или любых других) применительно ко всем женщинам независимо от их типа телосложения и роста, конечно же, не существует. Но, как говорится, если звёзды зажигают — это кому-нибудь нужно. Зачем понадобилась мода на худобу? В русском, между прочим, «худеть» означает «становиться хуже». Есть мнение, что мода выступает эдаким стабилизатором численности населения планеты. Вводя установку на похудение и культ «тонких и звонких», она решает вопросы снижения рождаемости (с фертильностью у худышек нелады, известный факт) и экономии ресурсов (на маленькие размеры одежды ткани тратится меньше, и продуктов диетчицам надо не так много). Впрочем, есть и другие версии появления моды на субтильность. Инженерам, проектировавшим стандартный модельный манекен, лень было утруждать себя тонкими расчётами — так появился округлённый параметр красоты 90 – 60 – 90. А с развитием кинематографа по толстушкам был нанесён окончательный удар: камера прибавляла актрисам 5 – 7 лишних кило, так что для «широкоформатной» картины куда лучше подходили узкие формы.
Пышный реванш
Самое любопытное, что во всей этой модной причинно-следственной вакханалии никто не спросил, собственно, мужчин — а что же им на самом деле в нас любо?
Поскольку по многим экономическим и мелким бытовым причинам женщине лучше быть некрупной, полнота была объявлена синонимом чуть ли не второсортности. Киноиндустрия закрепила это промывание мужских мозгов, и сильный пол смирился с тем, что тонкое тело желанней пышного. Но инстинкты самца, стремящегося к увеличению потомства — причём здорового потомства, не отменишь. Полотна Рубенса, Рафаэля, Рембрандта, Кустодиева, воспевающие аппетитные женские формы, из музеев не выкинешь, тексты Толстого и Гейне о сексуальности дородности не сожжёшь. В результате стандартный секс-компромисс для верхних слоёв общества в конце XIX и начале ХХ века выглядел так: дома — модная тонкая одухотворённая жена, а в борделе, где можно не прикидываться, — грудастая и задастая Зизи. Да и сегодняшние мужики голосуют за «попу, как у Лопес» и «титьки, как у Семенович». Женятся на уравновешенных и здоровых, а не состоящих на учёте у гастроэнтеролога, гинеколога и психиатра ввиду нервной анорексии со всеми вытекающими. Пардон, спят с женщинами приятной полноты и немодельного роста: те — и сексологи подтверждают! — в отличие от худышек темпераментом «страдают» больше, чем фригидностью.
Так что довольно, дамы, питаться, что козочки, одной диетической капустой, приправленной мыслями о несоответствии себя глянцевым и подиумным стандартам прошлого, хватит истязать тело! Мода сделала очередной виток, и на авансцене её новые фаворитки — дамы с формами. Знайте, в этот самый момент тощие модели Запада под угрозой увольнения поглощают высококалорийную пищу. А весить меньше 56 килограммов для манекенщиц в Испании и Бразилии уже объявлено недопустимым. То, что 48 – 50 — здоровее и женственнее, чем 40–42, уже поняли и подхватили некоторые ведущие Дома моды. И это — только начало. Словом, теперь можно жить и «спасать мир», как в известной цитате любителя дамских «мягкостей» Толстого, полной красотой!
Любопытно, что многие популярные модели класса plus size начинали свою карьеру в качестве обычных манекенщиц. Чтобы вписаться в «стандарт», им приходилось изнурять себя жёсткими диетами, а некоторые даже страдали всё той же пресловутой анорексией. И, как оказалось, напрасно, потому что настоящая популярность к ним пришла лишь после того, как они переквалифицировались в полных моделей. Наиболее ярким примером таких чудесных превращений являются Кристал Ренн (1) — бывшая анорексичка, Уитни Томпсон (2) и Кейт Диллон (3). Западной топ-моделью класса plus size признана экстравагантная Велвет Д’Амур (4), которая не является профессионалкой, но тем не менее регулярно участвует в показах мод известных кутюрье. Среди наших соотечественниц тоже есть популярные модели plus size: Евгения Дюло (5) и Юлия Живейнова.
Лишние килограммы — с этой «досадой» мы боролись весь прошлый век, а в настоящем даже умирали за них. Нашей главной женской доблестью всё это время наряду с выполнением материнской миссии было стремление худеть. Худеть во что бы то ни стало — несмотря на здоровье, возраст и физиологические особенности организма. Просто потому, что в моде то узкобёдрая эмансипе 20-х, то Марлен Дитрих, бинтовавшая грудь, чтобы сохранить мальчишескую фигуру, в 50-х, то Одри Хепбёрн с талией, которую можно двумя пальцами обхватить, в 60-х, а то Твигги — эталон женщины 70-х с пропорциями девочки. Печальная статистика, согласно которой за последнее время от истощения умерли несколько моделей, стала завершением эпохи «вешалок». Теперь пара лишних килограммов — тренд!
Истязательницы плоти
Мода, эта ветреная и последовательная в своём непостоянстве дама, вечно заставляет нас себя корректировать. То есть не любить. А «не любили» и «не любим» мы себя по-разному. Например, в древней Японии главным критерием красоты являлась маленькая ножка. И девочкам с раннего возраста обматывали нижние конечности специальными бинтами и надевали особую обувь, не позволяющую ногам расти в длину. В индейских племенах девушки «отращивали» себе длинную, до 32 сантиметров, шею простым… нанизыванием металлических колец. Кстати, если барышню уличали в измене, то кольца снимали, и шея ломалась. В Средние века в Европе дамы недоедали, чтобы соответствовать образцу красоты тех времён — аскетичной деве Марии, тощей, бледной, но с большим животом (символ материнства, для этого даже привязывали под платье подушку). В XIX веке любимым дамским «аттракционом» стали корсеты (причём в них затягивались даже беременные!) и очистительные клизмы — их врачеватели рекомендовали ставить каждый раз перед балом, «для пущего блеска в глазах». Тёмные круги под оными — от недоедания — были, кстати, признаком духовности. Собственно, XX и XXI века в этом смысле не сильно отличились: нервная анорексия у каждой третьей из десяти худеющих — вот наша расплата за желание соответствовать модным эталонам.
Чем хуже — тем лучше
Умом женскую красоту не понять, аршином модным не измерить. И точных цифр идеальных пропорций (90 – 60 – 90 или любых других) применительно ко всем женщинам независимо от их типа телосложения и роста, конечно же, не существует. Но, как говорится, если звёзды зажигают — это кому-нибудь нужно. Зачем понадобилась мода на худобу? В русском, между прочим, «худеть» означает «становиться хуже». Есть мнение, что мода выступает эдаким стабилизатором численности населения планеты. Вводя установку на похудение и культ «тонких и звонких», она решает вопросы снижения рождаемости (с фертильностью у худышек нелады, известный факт) и экономии ресурсов (на маленькие размеры одежды ткани тратится меньше, и продуктов диетчицам надо не так много). Впрочем, есть и другие версии появления моды на субтильность. Инженерам, проектировавшим стандартный модельный манекен, лень было утруждать себя тонкими расчётами — так появился округлённый параметр красоты 90 – 60 – 90. А с развитием кинематографа по толстушкам был нанесён окончательный удар: камера прибавляла актрисам 5 – 7 лишних кило, так что для «широкоформатной» картины куда лучше подходили узкие формы.
Пышный реванш
Самое любопытное, что во всей этой модной причинно-следственной вакханалии никто не спросил, собственно, мужчин — а что же им на самом деле в нас любо?
Поскольку по многим экономическим и мелким бытовым причинам женщине лучше быть некрупной, полнота была объявлена синонимом чуть ли не второсортности. Киноиндустрия закрепила это промывание мужских мозгов, и сильный пол смирился с тем, что тонкое тело желанней пышного. Но инстинкты самца, стремящегося к увеличению потомства — причём здорового потомства, не отменишь. Полотна Рубенса, Рафаэля, Рембрандта, Кустодиева, воспевающие аппетитные женские формы, из музеев не выкинешь, тексты Толстого и Гейне о сексуальности дородности не сожжёшь. В результате стандартный секс-компромисс для верхних слоёв общества в конце XIX и начале ХХ века выглядел так: дома — модная тонкая одухотворённая жена, а в борделе, где можно не прикидываться, — грудастая и задастая Зизи. Да и сегодняшние мужики голосуют за «попу, как у Лопес» и «титьки, как у Семенович». Женятся на уравновешенных и здоровых, а не состоящих на учёте у гастроэнтеролога, гинеколога и психиатра ввиду нервной анорексии со всеми вытекающими. Пардон, спят с женщинами приятной полноты и немодельного роста: те — и сексологи подтверждают! — в отличие от худышек темпераментом «страдают» больше, чем фригидностью.
Так что довольно, дамы, питаться, что козочки, одной диетической капустой, приправленной мыслями о несоответствии себя глянцевым и подиумным стандартам прошлого, хватит истязать тело! Мода сделала очередной виток, и на авансцене её новые фаворитки — дамы с формами. Знайте, в этот самый момент тощие модели Запада под угрозой увольнения поглощают высококалорийную пищу. А весить меньше 56 килограммов для манекенщиц в Испании и Бразилии уже объявлено недопустимым. То, что 48 – 50 — здоровее и женственнее, чем 40–42, уже поняли и подхватили некоторые ведущие Дома моды. И это — только начало. Словом, теперь можно жить и «спасать мир», как в известной цитате любителя дамских «мягкостей» Толстого, полной красотой!
Милослава РАССКАЗОВА
Комментариев нет:
Отправить комментарий